Глава 10. Неожиданный поцелуй

Дня два Галя промучилась, размышляя о том, не прав ли часом ее 8-летний сын и не должна ли она сдаться, коль скоро сосед отнесся к ней по-человечески, несмотря на то, как она поступила с его огородом и чувством собственного достоинства. Хамила и посылала. А он все равно не бросил в беде. Пришел и защитил.

Помолившись Будде, Галя подхватила свежеиспеченный манник и отправилась к соседу. Осторожно постучала в дверь. Нет ответа. Постучала погромче. Тишина. Наконец, придя в некоторое раздражение (как же, сделала над собой ТАКОЕ усилие, мириться пришла, а он не открывает!), долбанула правой ногой по двери и тут же запрыгала на левой, пища от боли.

Однако манипуляции ее, наконец, были услышаны, и на пороге возник хозяин – неожиданно мокрый и в одних шортах. Галя никогда не видела его без майки и буквально оторопела: кажется, Лев состоял из одних жил и тонких, но выпуклых мышц. Будто под кожей у него все тело было обмотано стальными канатами, но выглядело это вовсе не жутко, а отчего-то безумно красиво – во всяком случае, привлекательно.

– С тебя картины можно писать, – пробормотала Галя и только потом подняла глаза на лицо соседа, которое отнюдь не выражало никакой радости по поводу ее появления.

– Ты за этим пришла? – нахмурился он. – Чтобы комплименты мне говорить? И это не могло подождать и пяти минут, пока я... – он нервным жестом сдёрнул с плеча майку и быстро натянул ее на себя. – Короче, чего надо?

– Я тут... вот... – Галя протянула ему блюдо с манником и смущенно потупилась, как девочка.

Лев неожиданно усмехнулся, отошел с дороги и сделал приглашающий жест рукой:

– Ну заходи, раз пришла...

Галя еще ни разу не была у него, но примерно так все себе и представляла: холостяцкая берлога. Грубая мебель, безвкусная клеенка на столе и занавески на окнах. Древний, как мир, диван. Лев включил простой советский алюминиевый чайник в розетку и достал из буфета вазочку с вареньем.

– Чего случилось-то? – спросил он со снисходительной усмешкой. – Фаза луны сменилась и тебя перекосило в другую сторону?

Галя проигнорировала его иронию и заглянула за печку – в комнате тоже все аскетично, только на подоконнике стоит рамка с фотографией девочки лет 10.

– Родственница? – осторожно поинтересовалась Галя.

– Дочь, – уже без всякой приветливости буркнул Лев и задернул занавеску.

Галя присела на лавку, сцепила пальцы, закусила губу. Лев остался стоять и тоже долго молчал, ожидая, когда она заговорит первой. Уже и чайник закипел, и хозяин заварил чай, насыпав сухую заварку прямо в кружки, а тишина становилась все гуще. Лев вздохнул и, покачав головой, разрезал манник.

– Что, кусаться и брыкаться, как бешеная корова, легче, чем по-человечески разговаривать, да?

Галя нахмурилась. Чего это она, в самом деле, теряется?

– Я тут подумала... – пробормотала она. – Может быть... я не знаю, может быть, можно как-то решить этот конфликт, никого не унижая...

Лев прыснул:

– Это ты про себя сейчас говоришь? Чтобы и волки были сыты, и никто не подумал, не дай бог, что твою тонкую феминистическую шейку можно оседлать и кататься по нужной траектории?

Галино тело невольно напряглось, она вжала голову в плечи и нахмурилась еще сильнее. Но нашлась довольно быстро:

– Знаешь, мне кажется, что ты не вопрос решить хочешь, а помериться со мной, кто круче и упрямее.

– А мне кажется, что ты слишком много о себе думаешь и по непонятной причине считаешь, что ты никому ничего не должна, а все вокруг тебе обязаны по гроб жизни. Сколько раз я к тебе приходил уладить все миром?

Галя нарочно разозлилась, чтобы больше не выслушивать эти нотации, и вскочила из-за стола.

– Значит, поздно? Так бы сразу и сказал! – и помчалась к выходу, бросив: – Тарелку потом верни!

Но Лев поймал Галю на полушаге, схватил за талию, да так неловко, что получилось, будто он ее обнял и прижал к своему каменно-твердому торсу. У нее весь воздух мгновенно вылетел из легких, и голова отчаянно закружилась – то ли от удара о твердое тело, то ли от того, что ее давным-давно никто не обнимал... Галя положила ладошки на стальные плечи и подняла широко распахнутые глаза на лицо соседа-агрессора, но не успела и рта раскрыть, как его закрыли жесткие мужские губы. Остатки разума покинули Галю, и она обвила руками жилистую мужскую шею...

Надя пошла на следующую репетицию и даже взяла с собой собственноручно испеченный пирог с вишней, но играть отказалась и два с лишним часа просто с упоением слушала волшебный голос Лауры и восхитительную музыку, что играли все остальные.

– Ну чего ты придумываешь? – хмурился Адриан. – Ребята же тебе сказали, что все нормально, лиха беда начала...

– Если бы у нас с вами начало было вместе – тогда конечно, – мягко увещевала его Надя. – А я отстала лет на пять и не хочу вас задерживать. Да и с концертной деятельностью у меня беда.

– Родственник твой странный не пускает? – в голосе Адриана неожиданно прорезались презрительные нотки.

– Он мне не родственник! – поспешно заявила Надя, испытывая неприятное чувство оттого, что оправдывается перед молодым человеком.

– Тогда чего командует?

– Он… мой муж!

Адриан остолбенел.

– Ты серьезно? Вы с ним женаты? А почему ты никогда не говорила?

– Почему я должна всем об этом говорить?

– Ну не знаю, это как-то странно… У тебя даже кольца нет... и вы не похожи на семейную пару… разве что ревнует он жестко.

В Надиной груди полыхнул огонь.

– С чего ты взял?

– Да это видно невооруженным взглядом, что он любого расстрелять готов, кто только на тебя посмотрит. – Он немного помолчал, а потом со смехом добавил: – Ну теперь-то понятно, почему вы за руки держитесь, а то я все думал: странно, ты вроде слишком взрослая, чтоб тебя за ручку водить…

Надя в изумлении уставилась на свою правую ладонь, к которой Алёша и впрямь прикасался довольно часто, а потом подняла глаза на Адриана. Щеки ее горели. Она постаралась взять себя в руки и ответить как можно спокойнее:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Алексей меня не ревнует, просто беспокоится. И да, мы не любим афишировать свои чувства… И я все равно не смогу с вами ездить на концерты… Но спасибо, что дал возможность попробовать – это был незабываемый опыт.

– Ладно, как знаешь, – пожал плечами Адриан, правдоподобно изобразив равнодушие.

Но зерно сомнения он в Наде заронил. Сев в машину рядом со своим опекуном, она внимательно, как бы испытующе посмотрела ему в глаза – он ответил ей спокойным, невозмутимым взглядом, даже улыбнулся:

– Ну что? Как все прошло?

– Хорошо, – пожала плечами Надя. – Я им все объяснила. Жаль, конечно, у меня вряд ли получится с ними дружить за отсутствием совместной деятельности, но что поделаешь...

Алексей удовлетворенно кивнул и завел мотор.

– Ты очень мудрая девушка, – сказал он мягко. – Все это будет, у тебя целая жизнь впереди.

– Ты рад, что я не буду общаться с друзьями Адриана, да?

Алексей только вздохнул в ответ.

– Они тебе не нравятся..?

– Почему они должны мне нравиться? Я всегда с опаской относился к творческим людям, представителям богемы...

Надя рассмеялась:

– Наверное, это издержки твоей профессии! Все, что не укладывается в стройную схему – расстрелять!

Алексей принужденно улыбнулся.

– А я? – спросила Надя. – Ко мне ты тоже относишься с опаской? Ведь и я творческий человек...

По лицу мужчины промелькнула тень, но ответил он, конечно, позитивно:

– Нет, к тебе без опаски. Ты совсем другое дело, для тебя особые условия.

Когда они припарковались у дома и уже щелкнули ремнями, Надя глубоко вдохнула для храбрости и, отчаянно краснея, спросила Алексея:

– Можно, я опять тебя обниму? Мне... очень не хватает этого…